Глеб Родионович, видимо, и сам в молодости имел волосы как у того батюшки — цветом в вороново крыло. Вьющиеся, несмотря на короткую стрижку, они и поныне сохранили завидную густоту. Седина не выбелила их до конца, а придала оттенок патинированной стали, и лишь на ярком солнце они вспыхивали чистым серебром.
Долгие годы Глеб Родионович работал геологом и объехал все просторы нашей страны, пока она меняла свои очертания, названия и правительства. Жена делила с ним непростую походную жизнь. Рожденные и выросшие в экспедициях дети тоже стали геологами и так же колесили по стране, изредка пересекаясь маршрутами с родителями.
Уехал в поле Глеб Родионович молодым инженером Геологической части Кабинета Его Императорского Величества, а вернулся советским пенсионером в год Съезда строителей коммунизма и полета в космос Юрия Гагарина. Год-перевертыш — 1961.
Полезные ископаемые у нас интересовали любую власть, так что без куска хлеба Глеб Родионович не оставался никогда, а в полевых условиях многого и не требовалось. Искал он и руду, и самоцветы, и уран, и нефть, и золото.
Одно время даже подался было в старатели на золотые прииски — до сих пор колени болели после студеных речушек Колымского края. Но, как Глеб Родионович доверительно сообщал Егору, ведомы ему места, где можно и сегодня неплохо намыть золотишка, причем не только в далекой Сибири, но и поближе, тут, на Кавказе.
— Будь побольше здоровья — непременно поехал бы, — говаривал геолог.
Был он большим любителем чая, видимо, еще с тех, гимназических времен.
— Лизонька, а завари-ка нам с молодым человеком чайку с мятой и чабрецом, — обращался к супруге Глеб Родионович, и они с Егором могли не по одному часу беседовать обо всем на свете, воздавая должное ароматному напитку и плюшкам с маком.
По праздникам к десерту обязательно добавлялись пьяные вишни, моченый терн и пирог с начинкой из тыквы с вкраплениями того же терна. Почему-то эти старинные блюда совсем не встречались Егору в его дальнейшей жизни.
Сахар к чаю употреблялся только вприкуску — твердые камушки, которые специальными щипцами кололи на маленькие кусочки, медленно тающие во рту. В магазинах такой сахар был редкостью, но Глебу Родионовичу присылали друзья из Москвы. Давней привычке, приобретенной в гимназическом дворе, он не изменял никогда — вкусы и запахи, полюбившиеся в детстве, на всю жизнь остаются самыми желанными.
Французские парфюмеры не так давно попытались найти универсальный запах, который нравился бы всем, чтобы на этой основе сделать идеальные духи. Ученые провели масштабные исследования обонятельных предпочтений людей самых разных групп и выяснили, что такого идеального запаха не существует.
Те, кто провел детство на природе, выбрали ароматы с нотками трав, листвы, цветов, но те, кто вырос на асфальте, предпочли синтетические запахи, а природные оставили их равнодушными — им не с чем было ассоциировать эти ароматы.
Иногда Глеб Родионович играл на виолончели. Егора удивляло, какие сильные, низкие и надрывные звуки исторгает этот инструмент из своего деревянного лакированного чрева.
Лет через десять, пробуя себя в амплуа композитора, он узнает, что так же, как в рок-группе основу звучания задает пара: ударные и бас-гитара (и сто?ит им разойтись между собой — сразу рухнет вся композиция), так и в классическом оркестре именно виолончели вкупе с контрабасами ткут основную материю звука. А всякие прочие там скрипки и флейты лишь вышивают узоры на этой ткани.
К чтению мальчишка пристрастился в третьем классе. До этого как-то не шло. Мама даже переживала, что сына не тянет к книгам. А потом вдруг как прорвало. Особенно фантастика, про экспедиции в древние пески Марса и непроходимые влажные джунгли Венеры. Он быстро перечитал все, что было интересного в школьной библиотеке, и попробовал записаться в районную. Но там отказали:
— Мал еще, приходи классе в шестом.
Поджав губы, Егор вышел в коридор и тут не удержался, расплакался.
— Что случилось? — из своего кабинета выглянула директор библиотеки.
— Не записывают… — с трудом, сквозь всхлипы, выдавил Егор.
Директор улыбнулась:
— Не раз видела, как плачут дети, которых родители заставляют записываться в библиотеку, но впервые вижу, чтобы плакали оттого, что не записали. Девчонки, господи, да сделайте вы исключение!
